Зелёная машина. Ассаи.

«Зелёная машина…», «снег с крыши…», «собака еле дышит…» - приблизительно такой бульон я ежедневно варю в своей голове, дабы избежать случайного подслушивания диалога, который часто возникает там крайне магическим образом. В последнее время дни напоминают мне серпантиновые дороги в турецких горах. Я до сих пор помню, какие чувства охватывали меня при знакомстве с ними и как они одновременно ублажают и пугают своим видом. Я днями пытаюсь убежать от мыслей. Они, словно стая диких псов, охотятся за мной с утра до позднего вечера, и, стоит мне приголубить одного из них – все моментально накинутся и разорвут моё жалкое тельце в клочья.

Мне 20. Кажется, будто бы эта тягучая резина двадцатилетия никогда не закончится, что я застряла в этом временном пространстве надолго. Хотя, признаюсь, осознание этого модельного возраста так и не пришло ко мне спустя 4 месяца пребывания в нём, но мысль о том, что я каждый день «меняю» третий десяток постигает меня все чаще по утрам. По-моему, в двадцать люди переживают свой n-ый по счёту кризис, осознают безграничную власть времени, крепче связывают свои жизни с друзьями и пожизненными партнёрами. Забавно, но моё существование снова отошло от возведённого мною в детстве образца, и в моей жизни пункты двадцатилетия нечто отличны. Мне 20, и я окончательно распродала своё время. Я уяснила, что этот необычайно сильный компонент нашей с тобой реальности можно продавать и отдавать даром, в зависимости от твоих интересов, естественно. Как я писала раньше, на благотворительность меня впервые не хватило, и я не смогла отдавать своё время даром церкви, курсам английского, друзьям, и даже себе самой. В свои двадцать я научилась осознавать, чего хочу, и выбирать направление, в котором мне стоит двигаться к цели.

Каждый день приносит мне всё большее осознание того, что в жизни всегда есть выбор. Во всём. И это мне сдается невероятно волшебным, ибо ты можешь выбирать не только курс, по которому тебе стоит плыть, чтобы добраться в бухту желаний, но и людей, которые будут вместе с тобой на палубе. К сожалению, появятся те, у кого внезапно обнаружиться морская болезнь или чесотка; словом, те, кто просто не сможет поддержать тебя у штурвала и принять тот факт, что недостаток времени с каждым днём забирает у тебя всё больше кислорода, тихонько надрывая лёгкие. Увы, но в конечном итоге ты можешь остаться совсем один. И, тебе может быть очень комфортно наедине с собой.

Ежедневные метания между разными сферами деятельности заворачивают мои волосы в кучеряшки, а моя молчаливая душа обрастает всё большим количеством болтливых и хохотливых социальных слоёв, которые очень часто оказываются масками и социальными щитами, защищающими мой хрупкий утопический мирок. Забавно, но в свои двадцать мне комфортнее быть наедине с собой, в своей солнечной комнате запаха корицы, нежели утопать в разговорах сверстников, пребывая в объятиях мрачного бара. В прочем, я часто путаюсь в социальных слоях, которые, словно нижнее белье, облегают моё бледное тело. Я помню, как долго задавалась вопросом, а что же измениться, когда мне станет двадцать; и изменится ли что-то вообще. Сейчас я с уверенностью отвечаю себе: да, изменилось. Время стало дороже, цели – ярче, пути к ним – доступнее, а одиночество – сноснее. Наверное, в свои двадцать мне комфортно быть холодным овощем, метающимся меж разнообразными видами деятельности, мечтами и целями, лишь изредка просыпаясь от жизни в мрачном баре, когда кто-то читает Ассаи.